Глава 25: Паутина

Прошла неделя. Лондонский туман стал ещё гуще, словно город укутался в серый саван, скрывая свои тайны. Гинтоки не отходил от Кагуры ни на шаг, его серебристые волосы мелькали за ней в их уютном доме в Вестминстере, где прислуга ежедневно приносила свежие продукты и поддерживала порядок. Он, как уважаемый господин из Японии, вёл себя с достоинством, но его глаза, обычно ленивые и полные иронии, теперь горели тревогой. Он запрещал Кагуре выходить одной, встречая её возражения ворчливым: «Ты хочешь, чтобы я совсем свихнулся от беспокойства? Сиди рядом, и точка!» Кагура, хоть и фыркала, подчинялась, но её голубые глаза часто затуманивались мыслями о Камуи, кулоне и той бойне, что Сого устроил.
Сого, тем временем, был на грани срыва. Его задача — охранять Кагуру и обеспечивать её безопасность — превратилась в кошмар из-за Гинтоки. Этот ублюдок с белой шевелюрой не подпускал его к своей дочери ближе, чем на десять шагов, встречая каждую попытку приблизиться взглядом, полным такой ярости, что даже Сого, привыкший к угрозам, отступал. Наконец, он не выдержал и ворвался в кабинет Кондо в Скотланд-Ярде. Его чёрное пальто развевалось, а холодные глаза пылали раздражением.
— Кондо-сан, — начал он, его голос был ровным, но с ноткой раздражения, — я не могу выполнять свою работу, если господин Саката цепляется к своей дочери, как тень. Он чуть не придушил меня взглядом, когда я просто сказал что мне нужно с ней поговорить. Побеседуйте с ним, или я начну решать проблему по-своему.
Кондо, сидя за заваленным бумагами столом, вздохнул, потирая виски. Его добродушное лицо сморщилось от усталости. — Хорошо,я разберусь, — сказал он спокойной улыбкой. — Саката-сан переживает за свою дочь, особенно после того, что случилось на мосте и у тебя дома. Я поговорю с ним,а ты… постарайся не устраивать бойни без крайней необходимости, ладно?- Сого хмыкнул, его губы дрогнули в лёгкой насмешке, но он промолчал Кондо, собравшись с духом, отправился в дом Гинтоки, оставив Скотланд-Ярд под присмотром Хиджикаты и Сого.
***
Кабинет Хиджикаты был пропитан запахом табака и крепкого кофе. Тусклый свет газовой лампы отбрасывал тени на стены, увешанные картами Лондона и заметками о делах. Хиджиката сидел за столом, его тёмные волосы слегка растрепались, сигарета дымилась в пепельнице. Сого, устроившись в кресле напротив, лениво крутил карандаш, его холодные глаза смотрели в пустоту. Тишина между ними была тяжёлой, пока Хиджиката не заговорил, его голос был низким и спокойным.
— Я заметил, что ты дал мисс Сакате платье Мицубы, — начал он, его взгляд сузился, потом его тон стал обвиняющим. — И вообще ты думал, что делаешь? Эта девушка и так была напугана до смерти, а ты устроил бойню прямо у неё на глазах. Надо было запереть её где-нибудь — хоть в кладовке — чтобы она не видела тебя в крови и кучу трупов.
Сого поднял свой взгляд, его бровь слегка приподнялась, но лицо осталось непроницаемым. Он отложил карандаш, его пальцы замерли на подлокотнике. — Хиджиката-сан, — сказал он, его голос был спокойным, но с холодной сталью, — вы ошибаетесь. Кагура не испугалась крови или трупов. Она видела такое раньше. Я понял это по её глазам — она была в шоке не от меня, а от своих воспоминаний. Что-то из её прошлого всплыло, и это её сломало. Я не её нянька, чтобы угадывать, что у неё в голове.
Хиджиката нахмурился, его сигарета замерла на полпути ко рту. Он знал, что Сого редко ошибается — его наблюдательность была пугающей. Но слова Сого задели его. Он вспомнил Кагуру на ступеньках, её голубые глаза, полные ужаса, но не от крови, а от чего-то глубже. Он выдохнул дым, его лицо стало мрачнее.
— Допустим, ты прав, — проворчал Хиджиката, его сигарета замерла на полпути ко рту. Он выдохнул дым, его лицо стало мрачнее. — Но это не отменяет того, что ты должен был держать её подальше от той бойни. Она видела больше, чем нужно, и это её потрясло. И, к слову, — он сделал паузу, его взгляд стал острым, — платье Мицубы? Серьёзно? Ты решил, что это подходящий момент раздавать её вещи?Сого слегка улыбнулся, но его улыбка была холодной и ядовитой. Он встал, поправляя пальто, и бросил на Хиджикату взгляд, полный сдержанной злобы. — Хиджиката-сан, — сказал он, его голос был тихим, но каждое слово резало, как лезвие, — не вам решать, какие платья я даю женщинам в своём доме. И если бы вы так заботились о Мицубе, то сами бы баловали её, когда она приезжает в Лондон. Вместо этого вы прячетесь от неё, как трус, за своими сигаретами и делами. Неудивительно, что она до сих пор одна, надеясь на ваше внимание.
Хиджиката замер, его пальцы сжали сигарету так, что она треснула. Его лицо стало каменным, но он не сказал ни слова. Сого знал, что попал в точку. Мицуба, его сестра, любила Хиджикату, и он отвечал ей взаимностью. Но расстояние между Японией и Лондоном, его долг полицейского, и его страх привязаться к хрупкой девушке с больными лёгкими заставили его оттолкнуть её. Он думал, что отталкивая ее даёт ей шанс найти кого-то в Эдо, но этим лишь разбил и ей и себе сердце. Сого ненавидел его за это, и эта ненависть, холодная и острая, как его катана, вспыхивала в такие моменты.
Сого, не дожидаясь ответа, продолжил, его голос стал деловым. — Кстати, я считаю, что пора внедрить Ямадзаки в банду торговцев опиумом и драгоценностями,или черт знает чем еще. Это наш лучший след к кулону и Камуи. Дело стоит на месте.
Хиджиката кивнул, его взгляд всё ещё был прикован к столу. — Согласен, — коротко ответил он, его голос был хриплым. — Ямадзаки готов. Он уже собрал данные о банде в Ист-Энде. Завтра начнём подготовку. Сого слегка кивнул, его глаза задержались на Хиджикате, но он ничего не добавил. Он развернулся и вышел, оставив за собой тяжёлую тишину. Хиджиката смотрел ему вслед, его пальцы сжали сломанную сигарету. Он знал, что Сого прав — о Мицубе, о Кагуре, обо всём. Но признавать это вслух он не собирался.
***
Кондо стоял перед уютным двухэтажным домом в Вестминстере, где жили Гинтоки и Кагура. Он поправил свой мундир, пытаясь собраться с духом. Разговор с Гинтоки, обещал быть нелёгким — тот был упрям, как скала, особенно когда дело касалось его дочери. Кондо постучал, и дверь распахнулась, явив Гинтоки с его растрёпанной серебристой шевелюрой и ленивым, но настороженным взглядом. — Кондо-сан, — протянул Гинтоки, скрестив руки и прислонившись к дверному косяку. — Если это опять про вашего садиста-капитана, я сразу скажу: он к Кагуре не подойдёт. Я сам её защищу, и точка. Или вы думаете, я доверю её вашим людям после того, как они устроили бойню прямо у неё на глазах?
Кондо вошёл в дом, сохраняя свою добродушную улыбку, хотя в его глазах мелькнула твёрдость. В гостиной у камина сидела Кагура, лениво выпивая чай, принесённую прислугой. Её голубые глаза настороженно следили за Кондо, но она молчала, позволяя отцу вести разговор. Кондо присел на стул, его осанка была прямой, но голос оставался тёплым и оптимистичным.
— Саката-сан, я понимаю, вы боитесь за вашу дочь, — начал он, его тон был мягким, но уверенным. — И поверьте, я бы тоже не спал по ночам, если бы мой ребенок оказалась в центре такой заварушки. Но давайте посмотрим на это с другой стороны: Сого спас её на том мосте и у себя дома. Он профессионал, лучший в Скотланд-Ярде. С ним она будет в безопасности, а мы сможем сосредоточиться на поисках кулона.
Гинтоки фыркнул, его взгляд стал мрачнее тучи. — Профессионал? — проворчал он, скрестив руки. — Ваш хвалёный Скотланд-Ярд чуть не угробил мою дочь! Этот ваш капитан Окита размахивал катаной, как маньяк на глазах моей дочери, а перед этим Кагура чуть не утонула в реке! Вы называете это компетентностью? Да я скорее поверю, что лондонский туман найдёт наш кулон раньше, чем ваши люди! Всё, что я вижу, — это куча ошибок и крови на полу. Кондо не потерял улыбки, хотя его глаза слегка сузились, выдавая понимание. Он видел, что за пессимизмом Гинтоки скрывается страх — страх отца, который чуть не потерял дочь. — Саката-сан, — сказал он, его голос стал чуть тише, но всё ещё полным оптимизма, — я знаю, что вы не доверяете нам. И я не виню вас — после всего, что произошло, любой бы сомневался. Но подумайте: Сого не просто размахивал катаной. Он рисковал собой, чтобы она осталась жива. И, честно говоря, ваша дочь — не из тех, кого нужно держать под замком. Она сильная, вы сами это знаете. Дайте нам шанс помочь вам.
Кагура, слушавшая разговор, фыркнула, отложив чай в сторону. — Папа, я же говорила, я могу за себя постоять, — сказала она, её голос был раздражённым, но усталым. — Капитан Окита меня бесит, но… он не бесполезный. Он спас меня дважды от беды. — Она замолчала, её щёки слегка порозовели, когда она вспомнила твёрдую хватку Сого в реке, его холодные глаза, которые, несмотря на всё, внушали чувство безопасности.
Гинтоки бросил на неё взгляд, полный недоверия. — Кагура, ты что, защищаешь этого типа? — воскликнул он, его голос был полон театрального возмущения. — Он чуть не утопил тебя, а потом напугал до чёртиков! Я запрещаю тебе даже думать о нём!
Кондо рассмеялся, его смех был тёплым и заразительным, разряжая напряжение. — Саката-сан, ваша дочь сильная, и она права, что Сого не бесполезен, — сказал он, подмигнув Кагуре, хотя та лишь закатила глаза. — Сого, конечно, не ангел, но он знает своё дело. И я обещаю вам, он будет вести себя как подобает. Мы не подведём. А чтобы обсудить всё спокойно, давайте сходим в «The Rose Lounge» к мисс Отаэ. Она варит отличный чай, и там мы сможем всё спланировать. Мисс Саката, вы тоже присоединяйтесь — мисс Отаэ будет рада вас видеть!
Гинтоки замер, его глаза сузились, а пальцы нервно стучали по подручнике. — Чайный дом? — проворчал он, его голос был полон сарказма. — Вы имеете в виду тот бордель, где работает ваша Отаэ? Говорите что хотите, Кондо-сан, но я не отпущу Кагуру в это злачное место. Да вы там все сговорились, лишь бы засунуть мою дочь в лапы вашего психа капитана. Моя дочь туда не пойдёт, и точка!
Кондо поднял руки, его улыбка стала слегка неловкой, но он не терял оптимизма. — Саката-сан, клянусь, «The Rose Lounge» — это приличное заведение, а не то, что вы подумали! Мисс Отаэ там просто подаёт напитки и управляет делами. Но хорошо, хорошо, если вы против, мы найдём другое место. Как насчёт кофейни на Бейкер-стрит? Там подают отличный чай, никаких песен и танцев, только приличные люди. Мы просто обсудим планы на будущее. Договорились?
Гинтоки вздохнул, его плечи опустились. Он знал, что Кондо прав — Сого, при всей своей невыносимости, был лучшим в своем деле. — Ладно, — буркнул он наконец, скрестив руки. — Но если этот садист хоть раз посмотрит на Кагуру не так, я его в Темзу засуну. И не в реку, а в канализацию. А в кофейню я пойду, но только ради чая. И Кагура останется дома — никакого риска, и никаких борделей.
Кондо просиял, его улыбка стала ещё шире. — Договорились, Саката-сан! — воскликнул он, хлопнув в ладоши. — Сегодня вечером на Бейкер-стрит. Я закажу лучший чай, и мы всё обсудим. Мисс Саката, отдыхайте, а мы с вашим отцом разберёмся, — он подмигнул Кагуре, которая лишь хмыкнула, но её губы дрогнули в лёгкой улыбке, скрывая разочарование, что не увидит Отаэ.