Глава 35: Два дня без правил

Утро пробилось сквозь тяжёлые шторы тонкими серыми лучами, но буря за окном всё ещё ревела, словно Лондон решил навсегда утонуть в ливне. Кагура проснулась первой, её тело было тёплым, уютно прижатым к Сого, чья рука всё ещё обнимала её талию. Его грудь поднималась ровно, лицо во сне было непривычно мягким, без той холодной маски, что он носил днём. Она невольно улыбнулась, её пальцы коснулись его щеки, но тут же отдёрнула руку, когда он шевельнулся. Сого открыл глаза, его взгляд, сонный, но уже с язвительным блеском, поймал её. «Пялишься?» — хрипло бросил он, его голос был низким, с лёгкой насмешкой. Кагура фыркнула, отворачиваясь, но её уши стали пунцовыми. «Мечтай! Проверяла, не помер ли ты от моего великолепия», — огрызнулась она, но не отстранилась, позволяя его руке остаться на её талии. Он хмыкнул, его пальцы невольно погладили её кожу, и его взгляд скользнул по её плечам, где виднелись лёгкие следы его укусов. «Великолепие? Это ты мою спину в клочья разодрала», — сказал он, его губы изогнулись в ухмылке, и Кагура, вспыхнув, пихнула его локтем. «Ой, не жалуйся, садист! Сам напросился», — ответила она, но её улыбка была слишком мягкой, чтобы скрыть игривую искру.
Их подколки не успели утихнуть, как его пальцы, всё ещё лежавшие на её талии, начали медленно скользить вверх, обводя изгиб её бёдер. Кагура ахнула, её глаза сверкнули, но она придвинулась ближе, её губы нашли его шею, оставляя лёгкий укус. «Ты что, опять начинаешь?» — выдохнула она, её голос дрожал от предвкушения, но с привычным вызовом. Сого, с язвительной ухмылкой, навис над ней, его тёмные глаза горели. «Ты первая начала», — ответил он, и их губы встретились в поцелуе, игривом, но быстро переходящем в голодный. Его руки гладили её кожу, всё ещё тёплую от сна, лаская её грудь, пока она не застонала, её пальцы вцепились в его волосы. «Садист… ты…», — начала она, но её слова утонули в стоне, когда его рука скользнула между её бёдер, лаская её с той же нежностью, что сводила её с ума. Их тела двигались в одном ритме, его руки сжали её бёдра, они достигли кульминации вместе, их стоны смешались с рёвом бури за окном.
Они лежали, тяжело дыша, её голова покоилась на его груди, а его пальцы лениво гладили её спину. «Ну что, доволен?» — пробормотала она, её голос был сонным, но с искрой. «Пока не умер от твоих когтей», — хмыкнул он, и она пихнула его, но тут же прижалась ближе, её смех был тёплым, почти уютным.
К полудню они выбрались из спальни, но напряжение между ними не утихало. Кагура, стоя у плиты, жарила лепёшки, напевая что-то под нос, пока Садахару крутился под ногами, пытаясь стащить кусок. «Эй, мой хороший, веди себя прилично!» — прикрикнула она, но Садахару лишь тявкнул в ответ. Сого, сидя за столом с чашкой чая, прищурился. «Твой пёс такой же наглый, как ты», — бросил он, его глаза любовались её изящной фигурой. Кагура обернулась, уперев руки в бёдра.
«Наглый? Это ты сидишь, как лорд, пока я готовлю!» — огрызнулась она, но её улыбка была слишком мягкой, чтобы казаться сердитой. Она швырнула в него полотенце, которое он поймал, ухмыляясь. Кагура повернулась к плите, а Сого тут же шагнул к ней, обнимая её сзади так крепко, что она ахнула. «Эй, лепёшки сгорят, садист!» — возмутилась она, пытаясь вывернуться, но его руки лишь сильнее прижали её к себе, его подбородок уткнулся в её плечо. «Пусть горят», — пробормотал он, его голос был низким,её щёки порозовели и Кагура расслабилась в его объятиях.
К вечеру буря усилилась, и дом стал ещё холоднее. Кагура, ворча, что «этот садист не умеет топить», решила принять ванну. Медная ванна, наполненная горячей водой, окутывала комнату паром, и Кагура, сидя в воде, фыркнула, увидев Сого в дверях, уже без рубашки, его брюки низко сидели на бёдрах. «Ты что, теперь и в ванну за мной лезешь?» — бросила она, её щёки покраснели, но не от жара воды. Он выглядел чертовски привлекательно. Сого, с язвительной ухмылкой, шагнул к ванне по дороге избавляясь от брюк. «Спасаю тебя от холода», — ответил он, и, не дав ей возразить, забрался к ней, вода плеснула через край.
Её протесты утонули в поцелуе, который он накрыл её губы, его руки обхватили её талию, притягивая к себе. Пар поднимался вокруг них, их кожа скользила, мокрая и горячая, и Кагура обхватила его ногами, её пальцы впились в его плечи. Его губы нашли её шею, лаская её, пока вода не заплескалась от их движений. «Ты… невыносим», — выдохнула она, но её тело подалось навстречу, когда его руки скользнули по её бёдрам, лаская её под водой. Их ритм был медленным, но глубоким, каждый толчок отзывался в ней дрожью, а её стоны эхом отражались от стен. Он прижал её к краю ванны, его движения стали быстрее, и они достигли пика, их тела содрогнулись, вода выплеснулась на пол, а их дыхание смешалось с паром.
На следующий день они проснулись поздно, в объятиях друг друга, их тела болели от вчерашней страсти, но взгляды, которыми они обменивались, пылали тем же огнём. Кагура, потягиваясь, бросила на него взгляд, её рыжие волосы растрепались по подушке. «Ну что, садист, выжил после ванны?» — поддразнила она, её голос был хриплым, но игривым, и она нарочно провела пальцем по царапинам на его груди, заставив его вздрогнуть. Сого, лениво обняв её, прищурился, пытаясь выглядеть холодным, но его глаза выдали тепло, которое он не мог скрыть. «Ты чуть меня не утопила, Чайна», — ответил он, и она, с притворным возмущением, ущипнула его за бок. «Ой, не ври, тебе понравилось!» — рассмеялась она, её смех был тёплым, как солнечный луч, и она запрыгнула на него, осыпая его лёгкими ударами, пока он не поймал её запястья, притягивая её к себе для поцелуя, который заставил её замолчать.
К обеду Кагура решила приготовить что-то посерьёзнее лепёшек, но её суп вызвал у Сого лишь поднятую бровь. «Это суп или отрава?» — спросил он, глядя на мутноватую жидкость. Кагура, уперев руки в бёдра, фыркнула. «Ешь, или Садахару тебя заменит!» — огрызнулась она, но Садахару уже утащил хлеб со стола и умчался. Сого попробовал суп, и его удивлённое «неплохо» заставило Кагуру гордо улыбнуться. Они сидели за столом, обмениваясь взглядами, и их случайные касания — её рука, передающая хлеб, его пальцы, задевающие её — подогревали напряжение.
***
КК вечеру второго дня камин в гостиной пылал, отбрасывая золотые отблески на их лица.
Кагура потягивала вино из бокала, который Сого нашёл в шкафу. «Ты что, решил меня споить?» — поддразнила она, её глаза блестели от света огня и лёгкого хмеля. Сого, сидя рядом, хмыкнул. «Если бы я хотел, ты бы уже пела.», — ответил он, пытаясь казаться холодным,он прищурился, но его взгляд был слишком тёплым, выдавая его чувства.
Кагура забралась к нему на колени, её рыжие волосы каскадом упали на его плечи.
Их поцелуй был медленным, чувственным, полным нежности, которая расцвела за эти дни. Кагура, сверху, сидела на его бёдрах, их обнажённые тела сияли в золотом свете камина, её рыжие волосы струились по плечам, касаясь его груди. Её пальцы гладили его шрамы, задерживаясь на каждом, словно читая его прошлое, а он, с хриплым вздохом, провёл руками по её спине, сжимая её талию, его пальцы впились в её мягкую кожу, оставляя лёгкие следы. Она опустилась на него, её тепло обволакивало его, и их стоны слились, их ритм был медленным, но глубоким, каждый её движение отзывалось в нём дрожью. Его руки направляли её, скользя по её бёдрам, сжимая их с такой силой, что она ахнула, её ногти впились в его плечи, оставляя багровые царапины. Их взгляды встретились, её голубые глаза горели доверием и желанием, заставляя его сердце сжаться от чего-то, что он боялся назвать. Её движения ускорились, её тело выгнулось, груди касались его кожи, и она достигла пика, её крик, полный страсти, смешался с его хриплым стоном, когда он последовал за ней, их тела содрогнулись в унисон, а огонь камина, казалось, запылал ярче, отражая их жар.
Лёжа на ковре, укрытые тёплым одеялом, Кагура прижалась к груди Сого, её пальцы лениво гладили его плечо, а её дыхание, тёплое и ровное, смешивалось с треском камина. Огонь отбрасывал золотые блики на их тела, всё ещё влажные от пота и жара их близости. Она вдруг замолчала, её пальцы замерли, и она тихо сказала, её голос дрожал от непривычной серьёзности: «Я не рассказала тебе полную правду о кулоне моей покойной матери». Сого поднял голову, его тёмные глаза расширились от удивления, но он молчал, давая ей продолжить. Кагура, глядя в огонь, поведала, что нефритовый кулон не просто память — капля крови Ято может исцелить больного или раненого, вернуть жизнь тому, кто на грани. Её голос стал тише, почти шёпотом, когда она добавила: «Это всё, что у меня осталось от неё».
Сого замер, его сердце сжалось. Мысли о его сестре Мицубе, чьё здоровье угасало с каждым годом, нахлынули с новой силой — этот кулон мог стать её спасением, надеждой, которой он не смел верить. Но он знал, что кулон ещё нужно найти, и эта мысль тяжёлым камнем легла на его грудь. Его разум невольно скользнул к Кондо и Хиджикате — что бы сказал Кондо, с его громогласным смехом и вечным оптимизмом, увидев, как Сого, их хладнокровный садист, теряет голову из-за Кагуры? Хиджиката, вероятно, закатил бы глаза, пробурчав что-то про «нарушение дисциплины», но в глубине души, возможно, одобрил бы, если бы не был так занят своими сигаретами и долгом. Сого прогнал эти мысли, чувствуя, как его горло сжимается от смеси вины и облегчения. Он не был готов говорить об этом, не сейчас. «Ты… умеешь удивлять», — пробормотал он, его голос был хриплым, но с тёплой насмешкой, и он сильнее прижал её к себе, его пальцы запутались в её рыжих волосах. Кагура фыркнула, уткнувшись носом в его шею, её дыхание щекотало его кожу. Они уснули перед камином, их дыхание синхронизировалось, а огонь согревал их, словно их собственный жар, связавший их в эти дни.