Глава 8: Тени Ёшивары

Ночь в Эдо была тёмной, как чернила, и лишь редкие фонари отбрасывали дрожащие отблески на мокрые от дождя улицы. Бар Отосе, обычно полный смеха и аромата свежих дояраки, затих после закрытия. Кагура, зевая, помогала Кэтрин протирать столы, Шинпачи пересчитывал выручку с Тамой, а Гинтоки, как обычно, лениво листал журнал, бормоча что-то про "слишком много работы для старика". Отосе, стоя за стойкой, бросала на него насмешливые взгляды, но вечер казался спокойным — пока дверь не распахнулась с оглушительным скрипом.
На пороге, шатаясь, стояла женщина. Её светлые волосы, спутанные и мокрые, прилипли к лицу, тёмное кимоно было разорвано, а по рукаву стекала кровь, смешиваясь с дождевой водой. Она сделала шаг и рухнула на пол, едва успев опереться о дверной косяк. В руке она сжимала кунай, который звякнул, упав на деревянный пол.
— Что за…?! — Гинтоки вскочил, журнал выпал из его рук. Кагура, среагировав быстрее всех, подскочила к незнакомке, ловко подхватив её, чтобы та не ударилась головой. — Эй, ты жива?! — крикнула Кагура, пытаясь рассмотреть её лицо. Женщина дышала тяжело, её глаза, острые, как лезвия, метались по комнате, но она молчала. Шинпачи, побледнев, подбежал с аптечкой, которую Отосе всегда держала под стойкой. — Она ранена! Нужно остановить кровь!- Тама, с её механической точностью, уже сканировала женщину взглядом. — Ранение в левом плече, поверхностное, но глубокое. Потеря крови умеренная. Требуется обработка и отдых. Гинтоки, скрестив руки, смотрел на гостью с подозрением. — Отлично, ещё одна беда на мою голову. Кто она вообще такая? И почему с кунаем? Это не похоже на "ой, я споткнулась и упала". Отосе, подойдя ближе, присела рядом с женщиной. Её взгляд стал серьёзнее. — Девочка, ты в безопасном месте. Говори, что случилось. Но женщина — с короткими,светлимы волосами и шрамом на лице и лбу — лишь сжала губы. Её глаза, полные боли и страха, говорили больше, чем слова. Она попыталась встать, но силы покинули её, и она снова осела в руки Кагуры. — Не пытайся двигаться, ладно? — тихо добавила Кагура, укрывая её одеялом. — Мы не бросим тебя.
Гинтоки вздохнул, почесав затылок. — Ладно, тащите её на диван. Шинпачи, не стой столбом, помоги.
Команда сработала слаженно: Шинпачи принёс бинты и тёплую воду, Тама ловко обработала рану, а Кагура поддерживала женщина, стараясь не тревожить её раны. Кэтрин стояла в стороне,не особо доверяя гостью, её глаза сузились, а губы искривились в скептической усмешке. Она скрестила руки, оценивая незнакомку с ног до головы. — А мне кажется, это не просто случайная гостья. Смотрите, кунай, кровь, шрам — это пахнет неприятностями. Может, она сбежала от кого-то опасного? Или сама опасна? Отосе, подойдя ближе, присела рядом с женщиной. — Кэтрин, давай не будем спешить с выводами. Она ранена, ей нужна помощь. — Помощь? — Кэтрин фыркнула, её голос стал резче. — А если она убийца или шпионка? Я видела таких в прошлом — приходят с жалобным видом, а потом вырезают всех во сне. Я вызываю дозорных. Пусть разбираются.
Кагура резко повернулась к ней, её глаза вспыхнули. — Ты что, серьёзно? Она едва жива, а ты хочешь сдать её страже? Она же не преступник!
— А ты откуда знаешь? — парировала Кэтрин, подходя ближе. — Она молчит, как преступник. И этот кунай — не игрушка. Гинтоки, скажи что-нибудь!- Гинтоки вздохнул, почесав затылок. — Кэтрин, ты права, что осторожна, но давай не будем торопиться. Если она хотела нас убить, она бы уже попыталась, а не падала бы у порога. -сказал блондин пожав плечами. Кэтрин скрестила руки, не отводя скептического взгляда от женщины. — Ладно, но если она хоть пальцем шевельнёт не так, я сама позову дозорных. И не вздумай спорить, Гин.
— Эй, — Гинтоки присел перед ней, глядя прямо в глаза. — Не знаю, от кого ты удираешь, но если думаешь, что мы сдадим тебя каким-то ублюдкам, то ты ошибаешься. — Он ухмыльнулся. — Хотя я бы предпочёл, чтобы ты просто заказала дояраки и ушла.- Женщина слабо улыбнулась, но тут же поморщилась от боли. — Вы… не понимаете, — прошептала она хрипло. — Если они найдут меня… вас всех…
Она напряглась, её рука инстинктивно потянулась к несуществующему кунаю. Кэтрин тут же шагнула вперёд, её голос стал ледяным. — Вот видишь? Она что-то скрывает. Это доказательство! Я сейчас же иду за дозорными.Отосе, заметив напряжение, спокойно сказала: — Кэтрин, она в таком состоянии, что вряд ли сбежит. Дай ей время. Здесь никто не предаст тебя, — добавила она, обращаясь к блондинке. Шинпачи, всё ещё нервничая, поправил очки. — Как вас зовут?- задал он очевидный вопрос,который,на удивление никто не сделал до этого. -Цуку..-ответила та тихо.- она посмотрела на Кагуру, чьи яркие глаза сияли решимостью, на Шинпачи, который, несмотря на свою неуклюжесть, искренне пытался помочь, и на Гинтоки, чья ленивая ухмылка скрывала силу. Её взгляд скользнул к Кэтрин, чьи скептические глаза не оставляли сомнений в её недоверии. Впервые за долгое время она почувствовала искру надежды, но и страх не отпускал. — И я… не хочу, чтобы из-за меня кто-то пострадал.— выдохнула она, закрывая глаза.
Кэтрин прищурилась, но промолчала, хотя её рука всё ещё лежала на ручке двери. Гинтоки хмыкнул, вставая. — Ну, тогда не умирай в моём баре, Цукуё-сан. Это плохая реклама для десертов. — Он повернулся к Кагуре. — Завтра начинаем её прятать. И Кэтрин, никаких дозорных без моего слова, ясно? Кагура кивнула, сохраняя серьёзный вид. Кэтрин фыркнула, но осталась на месте, бросив последний холодный взгляд на Цукуё. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Гин.
***
Ночь в баре Отосе после появления Цукуё прошла в тишине, нарушаемой лишь шорохом дождя за окнами. Команда уложила её на диван в задней комнате, где Тама обработала рану, а Кагура укрыла её одеялом. Кэтрин, всё ещё скептически поглядывая на гостью, осталась у двери, но под давлением Гинтоки не пошла за дозорными. Цукуё, слабо дыша, молчала, её взгляд был полон страха и усталости. Прошли дни. Цукуё лежала в комнате Гинтоки,в квартире над баром, медленно приходя в себя. Её рана заживала под присмотром Тама, но она оставалась замкнутой, избегая вопросов. Кагура каждый день приносила ей еду и болтала о пустяках, стараясь разрядить напряжение. Гинтоки, ворча, что "не сиделка", всё равно заглядывал, принося чай или проверяя её состояние. Его ленивая ухмылка и случайные шутки о "ещё одной проблеме на шее" постепенно начали казаться Цукуё чем-то тёплым, почти родным. — Ты не обязана молчать, знаешь, — сказал Гинтоки однажды, сидя у её кровати с чашкой чая. — Но если кто-то за тобой охотится, лучше бы нам знать об этом.
Цукуё слабо улыбнулась, но промолчала. Ей нравилось, как он заботится, не требуя ничего взамен. За две недели, пока она выздоравливала,она очень привязалась к Кагуре. Они проводили часы вместе, Кагура говорила о своей жизни с Гинтоки, а Цукуё,улыбаясь,молча слушала их. Кагура стала для неё лучем солнца, а Гинтоки… Цукуё ловила себя на мысли, что его спокойная сила и юмор трогают её сильнее, чем она ожидала. Но страх за их безопасность рос. Она знала, что люди проклятого тирана,Хоссена, не сдадутся. Он был хозяином Ёшивары, а непокорных он очень сильно не любил и убивал безжалостно.
Через ещё одной недели, Цукуё решила уйти. Она не могла рисковать жизнями людей,которые стали ей так дороги за столь короткое время. Кагура, Гинтоки,старая дама Отосе и ее дочери..она их никогда не забудет и будет вечно благодарна им за их доброту.
Тихо спустившись в бар Отосе, она хотела попрощаться с Гинтоки, оставив записку. Бар был пуст, лишь слабый свет фонарей освещал стойку. Но едва она шагнула внутрь, дверь распахнулась, и в помещение ворвались трое мужчин в тёмных одеждах. Их лица были скрыты капюшонами, но глаза горели злобой.
— Цукуё, твоя игра кончилась, — сказал один спокойно, вытаскивая меч. — Хоссен хочет твою голову.- Цукуё замерла, инстинктивно потянувшись к кунаю, но её силы ещё не восстановились. Она попыталась отступить, но другой нападающий бросился вперёд. В этот момент из задней комнаты выбежала Кагура, услышав шум. Почему она не была в своей маленькой комнате в квартире Гинтоки-один бог знал, но Цукуё точно знала что девочку она будет защищать даже ценой своей жизни.
— Эй, что тут творится?! — крикнула она, но не успела увернуться. Один из бандитов, размахнувшись, случайно задел её мечом по плечу,он был невероятно быстрым. Кагура вскрикнула, рухнув на пол, кровь закапала на деревянный настил.
Услышав крик Кагуры, Гинтоки мигом спустился в бар с деревянным мечом в руках. Он думал что простые воришки хотели ограбить заведение,но когда он увидел раненую Кагуру в крови, глаза его запылали яростью, какой никто не видел. — Кто посмел тронуть мою дочь?! — его голос дрожал от гнева. Он бросился на нападавших, его движения были стремительными, точными и смертельными. Один из бандитов, не успев увернуться, получил удар в грудь намертво рухнув на пол, а второму он с лёгкостью свернул шею. Боевой опыт,которого он получил ещё на войне проснулся в нем как зверь, жаждущей крови. Гинтоки схватил третьего за шиворот, приставив меч к его горлу. — Ты. Отведёшь меня к своему хозяину. Сейчас. Или я размажу тебя по стенке.- Бандит, дрожа, кивнул. Цукуё, опустившись рядом с Кагурой, пыталась остановить кровь. её пальцы дрожали, пропитываясь алым. Гинтоки, сжав деревянный меч, бросил последний взгляд на дочь, его глаза пылали неконтролируемой яростью. Но прежде чем он шагнул за пленником, Цукуё вскочила, преграждая ему путь. Её голос сорвался, полный отчаяния и мольбы. — Нет, Гинтоки, остановись! — воскликнула она, хватая его за руку. — Ты не знаешь Хоссена! Он не просто сильный — он чудовище, невероятно жестокий! Его руки обагрены кровью сотен, и он не остановится, пока не уничтожит всех, кто встанет у него на пути. Он убьёт тебя, и тогда ты больше никогда не увидишь свою дочь! Я не позволю этому случиться! — Её голос был решительным но она еле сдерживала слезы. — Я вернусь к нему. Пусть делает со мной всё, что пожелает! Я лучше умру сама, чем буду спокойно смотреть, как он причиняет боль вам… тебе и Кагуре!- Гинтоки замер, его взгляд смягчился на миг, но ярость в нём не угасла. Он мягко, но твёрдо убрал её руку. — Цукуё, ты думаешь, тебя на милость этого ублюдка? Моя единственная дочь ранена по его вине. — Его голос был низким, полным решимости. — Я не герой, но за свою семью я готов разнести ад. Ступай к Кагуре, она нуждается в тебе. — С этими словами он последовал за бандитом, его шаги гремели, как приговор. Его ярость была неконтролируемой — за Кагуру он был готов убить.