Глава 7: Цветение Надежды

Утро тихо разлилось по дому Гинтоки, заливая потёртые циновки мягким золотым светом, что пробивался сквозь щели в ставнях. Прошёл год с тех пор, как он оставил саке позади, и в воздухе больше не витал тяжёлый запах спирта — лишь лёгкий аромат свежих дояраки, что Гинтоки испёк перед тем как девочка проснулась. Кагура, всё ещё маленькая девятилетняя девочка с яркими рыжими пучками, сидела за столом, уплетая сладости. Её ножки болтались в воздухе, а смех звенел, пока она делилась с ним смешными историями из бара Отосе. Гинтоки, откинувшись на подушку, лениво потягивал чай, когда дверь с лёгким скрипом отворилась.
На пороге стоял Хасегава Тайдзо, начальник иммиграционной службы, с потёртой папкой под мышкой. Его очки сползли на кончик носа, а лицо светилось усталой, но дружелюбной улыбкой. — Гин-сан, вот и я! — объявил он, входя и скидывая сандалии. — Всё уладил, как ты просил. Документы на удочерение Кагуры готовы. Печати, подписи — всё по закону.
Гинтоки приподнял бровь, но в его глазах мелькнуло облегчение. Хасегава, старый друг и собутыльник времён, когда тот был без работы, согласился помочь без лишних вопросов. Их дружба, закалённая долгими ночами за саке, сделала это возможным. — Ну, Хасегава, ты выручил, — хмыкнул Гинтоки, вставая и принимая папку. — Долг платежом красен, как-нибудь отработаю. Хасегава махнул рукой. — Да ладно, Гин-сан, это мелочи. Главное, чтобы девочка была в безопасности. — Он кивнул Кагуре и, подмигнув, вышел, оставив их наедине.
Гинтоки сел напротив Кагуры, разворачивая документы с официальными печатями. Его пальцы дрогнули, когда он взглянул на неё. — Слушай, Кагура-чан, — начал он, его голос был ниже обычного, с ноткой неуверенности. — Эти бумаги… Я уладил всё, чтобы ты стала моей дочерью официально. Но если не хочешь, я разорву их прямо сейчас, и мы забудем об этом. Только знай: если станешь моей дочерью, никто и никогда не сможет забрать тебя от меня.
Кагура замерла, её ложка замерла над тарелкой, а глаза расширились, словно два озера, отражающих первые лучи солнца. Слёзы заблестели на её ресницах. Её маленькое сердечко забилось быстрее, и она едва могла выговорить слова, захлёбываясь от счастья. Срывающимся шёпотом, словно ветерок, ласкающий лепестки сакуры, она прошептала:
— Гин-чан… я хочу… быть с тобой навсегда… Папа!- Она вскочила, бросившись к нему, и обхватила его шею худенькими ручками, её слёзы упали на его плечо, смешиваясь с теплом её дыхания. Гинтоки неловко обнял её в ответ, похлопывая по спине, чтобы скрыть волнение. — Ну, не реви, малая, — буркнул он, но в его голосе дрожала нежность. — Теперь ты моя, и точка.
***
Пять лет промчались, как ветер, уносящий лепестки сакуры, и вот Кагуре исполнилось четырнадцать. Её хрупкая детская фигура сменилась стройной, но всё ещё юной грацией, а рыжие пучки теперь обрамляли лицо с лёгкой уверенностью. С того дня, когда Гинтоки официально удочерил её, их дом стал не просто убежищем — он стал основой для чего-то большего. Её смех, когда-то робкий, теперь звучал звонко, заполняя пространство, где раньше властвовал запах саке. Гинтоки, оставивший пьянство позади, превратил своё скрытое увлечение десертами в настоящее дело, а Отосе, с её деловой хваткой, возглавила это начинание.
К тому времени как Кагуре исполнилось 14-лет, они уже открыли два заведения — одно в центре Эдо, на оживлённой улице, где витрины сияли свежими дояраки и маню, а второе чуть дальше, у реки, с видом на мерцающую воду, где подавали изысканные мочи с начинкой из фруктов. Бизнес расцвёл, и работы стало так много, что Гинтоки, хоть и ворчал, согласился нанять помощников. Среди них были люди, искусные в искусстве десертов: старушка Хана, чьи руки помнили рецепты времён её молодости, и молодой парень Рёта, чья страсть к сладостям соперничала с талантом Гинтоки.
Кагура, теперь не только дочь, но и неофициальная помощница, бегала между заведениями, разнося заказы и проверяя, чтобы всё было идеально.
Её сила Ято, скрытая под лёгкой улыбкой, помогала таскать тяжёлые подносы, а её красота сделала её лицом их бизнеса. Она подходила к клиентам, с очаровательной улыбкой спрашивая, довольны ли они сладостями, и её присутствие привлекало взгляды, особенно среди богатых посетителей. Однако большую часть общения с клиентами взяла на себя Тама. Её ум и такт позволяли находить общий язык даже с самыми привередливыми посетителями, превращая их капризы в лояльность к бару и кафе.
Договариваться с поставщиками доверили Кэтрин и Гинтоки — оба обладали хитростью, достойной старых лис. Кэтрин, с её лукавым взглядом, выторговывала лучшие цены на ингредиенты, а Гинтоки, ухмыляясь, добавлял свои "мужские доводы", чтобы сбить цену ещё ниже. — Хэхэ, эти торгаши сами не знают, с кеми связались! — смеялись они оба, потирая руки после очередной сделки.Тем временем бар Отосе, где всё началось, переживал настоящий расцвет. Именно там Гинтоки впервые представил свои дояраки, и с тех пор заведение стало отправной точкой для всех новых десертов, прежде чем они появлялись в кондитерских ресторанах. Отосе, с её хитрым взглядом, решила использовать это как козырь: самые свежие и необычные лакомства — от мочи с редкими ягодами до кремовых анмитсу — впервые выставлялись в баре. Шёпот о сладостях разлетелся по Эдо, и вскоре к привычным рабочим заглянули богатые клиенты: купцы в шёлковых кимоно, дамы с изящными веерами и даже дворяне, ищущие что-то экзотическое. Их золочёные монеты звенели громче, чем кружки с саке, а столы украшались дорогими заказами, что добавляло бару особый шик. Отосе, пересчитывая выручку, лукаво улыбалась — десерты не только утоляли голод, но и удваивали продажи напитков, ведь богатые любили растягивать удовольствие.
***
Эдо, как всегда, был полон контрастов: где-то звенели монеты богатых купцов, а где-то в переулках терялись те, кому не нашлось места в этом мире. Вечерний дождь стучал по крышам, смывая пыль с улиц, но не печали. Гинтоки шёл по узкой улочке, прикрываясь от дождя фиолетовым зонтиком,которую одолжил от дочери. Он ворчал себе под нос: — И зачем я вообще вышел? Отосе могла бы сама забрать эти чертовы заказы..Вдруг его взгляд упал на фигуру, сидящую под навесом лавки. Молодой парень в потрёпанных очках, сгорбившись, смотрел в лужи, будто надеясь найти в них ответ на все свои проблемы. — Парень,с тобой все нормально? — Гинтоки приподнял бровь, парень казался на вид очень жалким но нет,нет и ещё раз нет! Ещё одного ребенка он точно не подберет с улицы!
Парень вздрогнул и поднял голову. Его лицо, обычно такое выразительное, сейчас казалось усталым и потухшим.— Здравствуйте. — Он попытался улыбнуться, но получилось как-то криво. Гинтоки вздохнул и подошёл ближе, накрывая его зонтиком.— Что такое? Почему сидишь тут как будто тебе конец? — Меня никуда не берут на работу, — прошептал очкарик. — Говорят, я слишком неуклюжий... или слишком медленный... или слишком... — Слишком никакой.. — закончил за него Гинтоки, усмехнувшись. -Как тебя зовут?- спросил белобрысый мужчина. -Шинпачи Шимура.- ответил молодой брюнет,с карымы глазами.Парень кивнул, снова уставившись в землю. Дождь усиливался, и Гинтоки, почесав затылок, неожиданно сказал: — Ладно, хватит ныть. У меня для тебя есть предложение.
Шинпачи поднял глаза, в которых мелькнула искорка надежды.— Видишь ли, — продолжал Гинтоки, — у нас в кондитерской не хватает рук. Может, ты станешь очередной катастрофой в нашем списке?- он надеялся что парень просто переувеличывает свою неуклюжость. — Ч-что?..
— Работа официанта. Платить будем неб плохо, и наешься сладостей досыта. Ну так что?- Шинпачи замер, словно не веря своим ушам. Потом его лицо осветилось такой радостью, что даже дождь вокруг будто стал тише.— Я... я согласен! Я буду стараться изо всех сил! — Да-да, только не ори, — буркнул Гинтоки, но в уголке рта дрогнула улыбка. — Иди за мной. Завтра начнёшь. "И всетаки подобрал ещё одного ребенка,чертвозьми..!"
***
На следующий день Шинпачи, с подносом в руках и решительным взглядом, стоял на пороге, будто собирался штурмовать крепость, а не подавать десерты. — Я пришёл,Гин-сан! — объявил он, и ему доверили поднос с дояраки,он тут же споткнувшись о собственные ноги и поднос взлетел в воздух, и Кагура, вздохнув, поймала его одной рукой. — Ой, — пробормотал Шинпачи, потирая ушибленное колено. — Кажется, мне нужно больше практики...- Гинтоки, наблюдавший за этим, скрестил руки: — Шинпачи, если ты хочешь работать здесь, тебе придётся научиться хотя бы не уничтожать нашу прибыль в первый же день. — Я могу считать! — вдруг выпалил Шинпачи, поднимаясь. — Вот, например, этот упавший дояраки стоил 150 иен, но если учесть, что клиент уже ждёт замену, мы теряем ещё 5 минут рабочего времени, что при почасовой ставке... — Стоп, — перебила его Тама, появившись рядом с лёгким шумом сервоприводов. — Ты только что рассчитал убытки быстрее, чем я.
Шинпачи замер, словно пойманный на месте преступления. — Ну... да?- Тама повернулась к Гинтоки:
— Гин-сан, я предлагаю перевести его в бухгалтерию. — Что?! — воскликнул Гинтоки. — Он же даже поднос не может донести! — Зато он может посчитать, сколько подносов мы теряем из-за его неуклюжести, — сухо заметила Тама. — И, судя по его расчётам, это выгоднее, чем держать его на доставке.- Кагура фыркнула: — Папа, если он будет сидеть с бумагами, он хотя бы не сломает нам всю посуду. Гинтоки закатил глаза, но сдался: — Ладно. Но если он хоть одну цифру перепутает... — Не перепутаю! — Шинпачи выпрямился, и его очки блеснули решимостью. — Я сделаю так, чтобы каждая иенка была на счету! С этого дня Шинпачи переселился за стол рядом с Тама, заваленный гроссбухами и счетами. И, к удивлению всех, оказалось, что его мозг, обычно перегруженный тревогами и страхами, идеально подходил для цифр. Он находил ошибки в поставках, предлагал способы сэкономить на ингредиентах и даже предсказывал, какие десерты будут особенно популярны в ближайшие недели.
— Вот, — тыкал он пальцем в таблицу, — если мы закажем больше ванили в сезон дождей, то сэкономим 10%, потому что поставщики снижают цены из-за низкого спроса.- Тама, склонив голову, изучала его расчёты:— ...Логично.
— А ещё, — продолжал Шинпачи, всё больше увлекаясь, — если мы добавим небольшую скидку на анмитсу после шесть часов вечера, то привлечём еще больше клиентов, которые иначе ушли бы в другие кафе!- — Эй, это почти гениально.-произнес Гинтоки искреннее удивленно.— Почти?! — Не зазнавайся.- Но даже он не мог скрыть лёгкую ухмылку. К концу недели Шинпачи и Тама уже вовсю управляли финансовыми потоками кафе, а его стол был завален пометками и графиками. Однажды вечером, когда заведение опустело, Тама вдруг сказала:
— Вы неплохо справляетесь, Шинпачи-сан.- Шинпачи, привыкший к её сдержанности, покраснел: — С-спасибо! — Но если вы уроните эти бумаги, я заменю вас калькулятором.-добавила Тама мило уыбаясь. — Э-э... я буду осторожен!- Гинтоки переглянулся с Кагурой:— Ну что, похоже, мы нашли ему место. Кагура ухмыльнулась: — Главное, чтобы он не начал считать наши грехи.- А Шинпачи, тем временем, уже строил планы на следующий месяц, счастливый, что наконец-то стал частью чего-то большего.